Есть в истории забытые клады, которые потерялись в истории несмотря на их огромную историческую и материальную ценность. К таким потерянным кладам относятся спрятанные сокровища последнего бухарского эмира Саида Алимхана.
История
На территории Туркестанского края, вошедшего в состав Российской империи во второй половине 19-го века, долго еще оставались два государства-протектората, которые, собственно, пережили саму империю – это Хивинское и Бухарское ханства.
Бухарское ханство возникло еще в 16-м веке на обломках империи Тимуридов. Бухара представляла собой феодальную монархию, которая вела бесконечные войны, – то захватнические, то оборонительные. Представители последней правящей династии – Мангыты, пришедшие к власти в 1747 году, стали называть себя эмирами. Соответственно, в ряде источников можно встретить название «Бухарский эмират».
В период наступления Российской империи на Среднюю Азию армия Бухары оказала царским войскам ожесточенное сопротивление, но была наголову разбита в двух крупных сражениях – на реке Сырдарья и под Самаркандом.
Согласно мирным договорам 1868 и 1873 гг., Бухарское ханство лишалось ряда своих территорий и признавалось протекторатом России. Упразднялось рабство. Русские купцы и промышленники получали право свободной торговли и предпринимательства на всей территории ханства и освобождались от пошлин.
Вместе с тем, сохранялась неограниченная власть эмира над своими подданными, как и его право казнить и миловать, а также собирать налоги. Несмотря на существенные ограничения, Бухарское ханство и в начале 20-го века продолжало оставаться крупным государственным образованием, простиравшемся от берегов Амударьи на севере до Горного Бадахшана на юге.
Накануне крушения Российской империи численность населения Бухарского ханства составляло более 3 млн. человек, включая проживавших на ее территории таджиков и туркмен.
Последний эмир
Последним бухарским правителем был Саид Алимхан из династии Мангытов. Несмотря на склонность к европейской изысканность и тягу к французским куртизанкам, это был типичный восточный деспот.
Резиденция эмира располагалась в крепости Арк в Старой Бухаре. Торжественные приемы он устраивал в большом зале – курынышхане, где восседал на кошме из шерсти белых верблюдиц. Поговаривали, что эмир находится под каблуком своей старшей жены Бош-хатын, которая в пылу гнева, не стесняясь, кричит ему: «Ишачий зад!» И он терпел это.
Но с подданными эмир был крут. Любимым занятием правителя было придумывать всё новые налоги. При этом никакого жалования своим многочисленным чиновникам он не платил, предоставляя тем выживать за счет взяток и поборов.
А вот про собственную армию эмир не забывал, выделяя на ее содержание десятую часть своих доходов. Всё же остальное исправно оседало в его личной казне.
Как подсчитал в свое время сотрудник Русско-Азиатского банка К.К.Юдакин, состояние эмира оценивалось суммой, превышающей 15 млн. фунтов стерлингов золотом.
После того, как Россия вступила в Первую мировую войну, эмир стал ежегодно жертвовать «для победы» (так он писал в телеграммах царю) по 1 млн. рублей золотом. Его рвение не осталось незамеченным. Николай Второй наградил эмира Алимхана орденами Белого Орла и Александра Невского, а также присвоил ему звание генерал-лейтенанта русской армии.
После крушения царской власти у эмира затеплилась надежда стать самостоятельным игроком на международной арене. Саид Алимхан принялся активно налаживать контакты с английскими представителями в Кашгаре, укреплял по возможности собственную армию.
Имелась у него и особая спецслужба. Это были дервиши – «святые люди», которых по традиции принимали повсюду, и которые умели наблюдать и запоминать. Предводитель общины дервишей – Даврон – был одним из преданнейших людей эмира, готовый идти за него в огонь и в воду.
Однако сведения, которые Даврон собирал от своих дервишей, становились тревожнее день ото дня. Безбожная власть укреплялась. Повсюду зрела смута. В Самарканде формировался красный мусульманский полк из бухарских беженцев, в Чарджоу – туркменский. В самой Бухаре восстали «младобухарцы». И хотя их выступление было потоплено в крови, но эмир всё отчетливее понимал, что дни Старой Бухары сочтены. Уже пало соседнее Хивинское ханство. Там торжествовали «младохивинцы». Надо было срочно спасать свои сокровища.
Как спасали сокровища?
А много ли ценностей было у бухарского эмира? Даже помимо тех миллионов, о которых писал г-н Юдакин. Ведь бухарские ханы и эмиры находились у власти без малого 400 лет, вели успешные захватнические войны, да и по части выжимания налогов их собственных подданных были большие мастера, так что сокровищница в Арке постоянно пополнялась.
Здесь, разумеется, была, как и у всякого восточного владыки, ценная оружейная коллекция – клинки из дамасской стали, украшенные золотой насечкой и эмалью, парадные мечи и кинжалы в ножнах, усыпанных драгоценными камнями, персидские щиты, расписанные золотым орнаментом и листвою, ружья и пистолеты, инкрустированные золотом, серебром и бриллиантами… Имелись целые горы золотой и серебряной посуды – блюда, подносы, кувшины, кумганы, вазы, чаши… Золотые напольные часы из Индии в виде боевого слона с лучниками… Золотые статуэтки, портсигары, табакерки… Ювелирные украшения – кольца, перстни, ожерелья, серьги, браслеты, цепочки… Множество изделий из благородных камней – изумруда, рубина, агата, лазурита, сардоникса, нефрита, горного хрусталя… Нет, всего не перечислить!
Имелись целые горы золотой и серебряной посуды – блюда, подносы, кувшины, кумганы, вазы, чаши
Всё это требовалось вывезти тайными тропами, но прежде – подготовить к долгому пути, искусно упаковать.
В течение нескольких месяцев особо доверенные слуги под присмотром самых надежных стражников укладывали драгоценности в кожаные мешки – хурджуны, предохраняющие от попадания влаги, и кованые сундуки, обитые изнутри той же кожей. Когда эта работа была, наконец, завершена, то выяснилось, что для перевозки груза потребуется караван из ста лошадей.
Тихая беседа
Справедливости ради нужно отметить, что эмир тоже не сидел сложа руки. Сначала он изучил возможность увезти золото в иранский город Мешхед. Этот маршрут оказался слишком опасным. Затем появилась надежда, что защиту сиятельному беглецу гарантирует английский консул в Кашгаре. Но консул решительно отказался от подобной чести.
28 августа 1920 года власть в Бухаре перешла в руки Временного революционного комитета, а 2 сентября в город вступили, не встречая сопротивления, части Красной Армии под командованием Фрунзе. Эмир был низложен, но продолжал оставаться в Арке в окружении своих придворных.
Новая власть, столкнувшись с множеством организационных и прочих проблем, как бы забыла о бывшем правителе. И тогда эмир решил действовать незамедлительно.
Первым он вызвал к себе дервиша Даврона и долго о чем-то беседовал с тем с глазу на глаз за закрытой дверью. Когда дервиш удалился, эмир призвал к себе начальника охраны Калапуша, который был также его личным телохранителем. Их тихая беседа продолжалась еще дольше.
Золотой караван
В одну из последующих ночей из Старой Бухары вышел караван, где одних только лошадей с поклажей насчитывалось не менее сотни. Некоторые лошади были впряжены в арбы. Здесь же находились опытные погонщики. Груз сопровождала вооруженная охрана. Кроме того, к каравану присоединилась значительная группа дервишей.
Караван как караван. Самая обычная картина для Средней Азии тех лет. Ведь несмотря на тревожное время, торговля не прекращалась, люди по-прежнему нуждались в различных товарах. Необычным было лишь то, что стражников возглавлял лично Калапуш, а среди дервишей находился Даврон – в рубище и с посохом, как все остальные. Никто из погонщиков не догадывался, что в посохах дервишей спрятаны длинные кинжалы. Их еще предстояло пустить в дело. Никто, кроме Калапуша и Даврона, не знал, что караван везет сокровища последнего эмира Бухары.
Задачей этих двоих было достичь городища Касби в Каршинской степи – руин древнего города, стоявшего когда-то на Великом шелковом пути, а затем утратившего свою роль и превратившегося в город-призрак. В кургане, на котором высились мраморные стены и колонны некогда величественных дворцов, имелось множество потайных мест, где посланцы эмира собирались спрятать драгоценности.
Шли по ночам, сторонясь всякого жилья. Но от опытного Калапуша не укрылось, что в отдалении крутятся какие-то подозрительные всадники. Было ясно, что по следам каравана идут люди, которым тоже известна тайна.
Было ясно, что по следам каравана идут люди, которым тоже известна тайна
Достигнув Касби, караван расположился на отдых, а Калапуш и Даврон удалились в открытую степь для совещания. Оба сходились во мнении, что прятать сокровища в кургане слишком опасно.
В действие вступил запасной вариант: двигаться на Гузар – Яккабаг – Лянгар. Там, в отрогах Гиссарского хребта, в суровой, безлюдной местности и спрятать сокровище. Тайник уже был подобран. Даврон еще весной посылал в горы двух верных дервишей, которые в глубине каменистого ущелья подыскали несколько подходящих пещер, сухих и просторных.
Всё это время Калапуш и Даврон не могли избавиться от ощущения, что из-за холмов за ними зорко наблюдают чужие глаза. Одолев степь, караван достиг предгорий.Здесь посвященные разделились.
Даврон повел караван вглубь узкой лощины, уходившей куда-то в сердце гор. Все дервиши отправились вместе с ним. А Калапуш с охранниками остался у прохода, чтобы контролировать местность. Разослав повсюду дозорных, он устроил засаду среди нагромождения камней, рассчитывая пленить тех, кто тайно шел по следу золотого каравана.
Но охотники остались без добычи. Одно из двух: либо неизвестные оказались хитрее, либо кто-то из своих подавал им тайные знаки, обманув бдительность даже такого матерого барса, как Калапуш.
Между тем, истекли уже вторые сутки ожидания, а группа Даврона не возвращалась. Что же могло случиться? Тревога усилилась, когда в лощину со стороны гор вышли несколько лошадей без поклажи и без ездоков.
Отобрав наиболее преданных воинов, Калапуш направился с ними вглубь лощины, приказав остальным задерживать всех, кто появится перед лагерем.
На галечной отмели звонкого ручья высилась гора человеческих трупов
Через несколько часов пути взорам стражников открылась страшная картина: на галечной отмели звонкого ручья высилась гора человеческих трупов. Это были погонщики. Каждый из них был убит кинжалом с одного удара.
Калапуш дважды пересчитал трупы. Не хватало нескольких человек. Отряд продолжил путь. То здесь, то там на камнях виднелись пятна свежей крови.
Солнце уже клонилось за вершины гор, когда невдалеке от входа в мрачное ущелье они увидели остальных. Вперемежку валялись трупы погонщиков и дервишей. Их судорожные позы и характер ран свидетельствовали о том, что беспощадная схватка велась всеми возможными средствами. А чуть выше, на зеленом склоне, лежали окровавленные и обессиленные, но еще живые трое дервишей, среди которых был и Даврон.
С трудом шевеля губами, он рассказал, что после того, как они спрятали груз, погонщики неожиданно напали на дервишей, и тем пришлось защищаться. Воины сочувственно кивали.
Один Калапуш догадывался об истинной подоплеке событий. Он знал, что Даврон и его дервиши имели приказ эмира убить всех погонщиков, как только сокровище будет укрыто в пещере. Очевидно, что-то пошло не так, погонщики почуяли опасность и защищались, но дервиши сумели одолеть их, правда, дорогой ценой.
Отравленный плов
Стражники расположились на ночлег. Калапуш неотлучно находился рядом с Давроном, лично отпаивая его целебным отваром. При этом он тихим голосом задавал предводителю дервишей какие-то вопросы и внимательно выслушивал ответы.
Увы, целебный отвар не помог. Поутру обнаружилось, что все дервиши мертвы, включая Даврона. Воины соглашались, что раненые потеряли слишком много крови. Никто не догадывался, что всех троих ночью задушил Калапуш. Таков был тайный приказ, полученный начальником стражи от эмира.
Похоронив мертвых, отряд направился в сторону долины и в тот же день соединился с основными силами. Заместитель доложил, что никаких происшествий за время отсутствия командира не произошло.
Наконец, двинулись в обратный путь и на шестые сутки достигли Караул-базара, последнего населенного пункта перед Бухарой. Здесь Калапуша поджидал другой отряд во главе с командующим эмирской артиллерией топчибаши Низамеддином. Он предложил воинам Калапуша переночевать в Караул-базаре, объявив, что по его распоряжению уже готовиться плов с жирным барашком. Это известие было встречено радостными возгласами.
Никто из сопровождавших золотой караван (исключая Калапуша) утром не проснулся. Плов с жирным барашком был отравлен.
Плов с жирным барашком был отравлен
Поднаторевший в дворцовых интригах Калапуш воспринял гибель своих подчиненных как должное. Он понимал, что Низамеддин всего лишь выполнил очередной приказ эмира, который хотя и был низложен, но оставался повелителем в глаза своих придворных, да и многих простых подданных.
На свой счет Калапуш был спокоен. Ведь теперь он оставался единственным, кто располагал точными сведениями о тайнике (со слов Даврона). Притом, Калапуш служил эмиру более десяти лет и не раз доказывал ему свою преданность.
Да, Даврона эмир не пощадил, но он-то, Калапуш, еще пригодится правителю в это смутное время, – примерно так рассуждал многоопытный, но простодушный начальник дворцовой гвардии.
Что касается топчибаши Низамеддина, то он был всего лишь слепым орудием эмира в этой рискованной игре. Накануне эмир вызвал его и предупредил, что в отряде Калапуша созрел заговор, стражники готовятся убить сначала своего командира, затем эмира, после чего перейти к неверным. Поэтому изменников следует тайно истребить, а Калапуша привезти в Арк.
Роковая ошибка
И вот Калапуш в Арке. Вдвоем с эмиром они сидят в потайной комнате без окон, где их не может слышать ни одна живая душа. Их беседа длится не час и не два. Эмир расспрашивает о подробностях поездки, особо интересуется, удалось ли сохранить тайну клада.
Калапуш не стал говорить о том, что неизвестные следовали за отрядом в течение всего перехода. Не стал признаваться и в том, что он лично не видел самого тайника, а знает о нем лишь со слов Даврона. Калапуш опасался, что неполнота его информации поставит под сомнение его авторитет.
Это было его роковой ошибкой. Утаив правду, он подписал себе приговор. Ибо эмир поверил, что Калапуш сообщил ему точные приметы тайника. Той же ночью он был зарезан во сне.
Теперь, когда не осталось свидетелей, эмир принял решение бежать в Афганистан. Небольшим отрядом телохранителей командовал Низамеддин, которого эмир щедро наградил и приблизил к себе.
Во многом благодаря стараниям Низамеддина, обоз благополучно приближался к афганской границе. Уже рядом была пограничная Амударья, когда из придорожного сада прогремел выстрел. Низамеддин был убит наповал. Оборвалась последняя ниточка, ведущая к тайне.
Эмир в эмиграции
В Афганистане эмир обосновался под Кабулом, в роскошном дворце Кала-и-Фатту. Помещения утопали в коврах, здесь была обустроена точно такая же курынышхана, что и в Арке, имелась даже кошма из шерсти белых верблюдиц.
Эмир по-прежнему ни в чем себе не отказывал. В горную пещеру он отправил далеко не все свои богатства. Кое-что осталось и на «черный день». К его услугам были его еще дореволюционные вклады в «Банк де Франс», «Ротшильд фрер» и другие иностранные банки. Одних только овец, принадлежащих ему, паслось на афганских пастбищах свыше миллиона.
В течение первых десяти лет эмиграции эмира не покидала надежда, что он еще вернется в Бухару триумфатором и покарает всех смутьянов. Вот тогда и настанет время вернуть свои сокровища.
Эмир верил в победу басмачей, которым он жертвовал немалые суммы
Эмир верил в победу басмачей, которым он жертвовал немалые суммы. В частности, отряд Ибрагимбека в 500 сабель был практически полностью снаряжен на деньги последнего правителя Бухары.
Надежды окончательно угасли в 1933 году, когда Красная Армия ликвидировала последние басмаческие шайки, которые уже не пользовались поддержкой местного населения.
И тогда Саид Алимхан понял, что эмиром в Бухаре ему уже не быть. Но как же перевезти в Афганистан спрятанные сокровища?
Поиски
Несмотря на то, что эмир, казалось бы, уничтожил всех причастных к тайне золотого каравана, слухи о сокровищах никогда не утихали среди местного населения.
Достоверно известно, что в 20-е годы один за другим стали исчезать родственники дервиша Даврона: сначала самые близкие – братья и сестры, затем и дальние. Трупы некоторых из них со следами чудовищных пыток находили позднее в безлюдных местах. Очевидно, неизвестные искатели золота полагали, что Даврон перед тем, как отправиться в опасный путь, открыл кому-то из своей родни приметы пещеры сокровищ. По другой версии, Даврон, предчувствуя неладное, умышленно сообщил Калапушу неверные сведения.
Затем стали исчезать родственники тех дервишей, что сопровождали Даврона в горы. Еще более злой рок обрушился на семью Калапуша, которая была вырезана под корень…
Но даже сам эмир, скорее всего, не знал точных координат «пещеры сокровищ». Беспощадно (и поспешно) уничтожив все источники достоверной информации, эмир перехитрил сам себя. Точные сведения утонули в паутине ложных версий, и распутать этот клубок было уже не под силу.
Обвал, вызванный сильным землетрясением, мог наглухо замуровать узкий вход в пещеру
Во всяком случае, эмир больше так и не увидел своих сокровищ. В конце 30-х годов он ослеп. Предлагал баснословные гонорары европейским медицинским светилам, лишь бы ему вернули зрение. Но пришлось осознать непреложную истину: не всё покупается за золото.
Бывший бухарский эмир, генерал-лейтенант царской армии Саид Алимхан умер в изгнании 5 мая 1943 года.
А сокровища, спрятанные его приближенными где-то в отрогах Гиссарского хребта, по-прежнему ждут удачливого искателя. А может, и нет. Ведь здесь сейсмическая зона. Обвал, вызванный сильным землетрясением (а таковые случаются здесь нередко), мог наглухо замуровать узкий вход в пещеру, найденную когда-то бухарским дервишем.
